Марсианский кризис и появление Архистратигов
«Война, это слишком серьёзное дело, чтобы доверять его военным». -Жорж Клемансо.
Предисловие
«Вороной» в сетке тепловой стыковки 8 августа 2051 года.
В истории немало фотографий, с которых можно начинать отсчёт новой эпохи — например, «Знамя Победы над Рейхстагом». Отсчёт нашей эпохи можно начать вот с этой поистине исторической фотографии. Она была сделана через систему тепловой визуализации нового, на тот момент, корабля класса «Титан». На снимке мы видим планету Марс, вверху, в стыковочной сетке, подсвечены двигатели корабля, имя которого сегодня знает каждый, — «Вороной». А слева от центра — большие тепловые пятна: это горит база «Прометей». Сейчас немало тех, кто критикует решения тогдашнего Архистратига Лавра Георгиевича. Но то, что его действия привели к переделу мира и положили начало новой межпланетной, а впоследствии и межзвёздной политике, является неоспоримым фактом. Итак, сегодня мы разберёмся, что же в действительности случилось на Марсе 8 августа в далёком 2051 году и к чему это привело. Однако для понимания исторического процесса нам нужно начать нашу историю в конце XIX века.
Лето 1897 года на юго-востоке Англии выдалось совершенно обычным. В городке Олдершот в парк своего поместья вышел седой джентльмен в костюме и цилиндре и направился к стоявшим там же кинокамере и артиллерийскому лафету, на котором было смонтировано нечто, напоминающее пушку. Несмотря на свой возраст, джентльмен лихо сел за лафет, зажал гашетку, и устройство начало производить выстрелы один за другим — без перезарядки. Этого джентльмена звали Хайрем Стивенс Максим, а устройство, которым он так ловко орудовал, был пулемёт. Под впечатлением от этого изобретения Норман Энджелл в своей книге «Великая иллюзия» писал, что большая война попросту невозможна: ведь победитель пострадает от неё так же, как и проигравший, а потери от пулемётного огня могут быть столь ужасны, что ни один сумасшедший не решится развязать войну с цивилизованными нациями. Но, как говорится, было гладко на бумаге, да забыли про овраги — а именно про человеческую алчность, гордыню и упрямство в самом худшем смысле этих слов. Через девять лет после публикации книги Энджелла началась Великая, как её тогда называли, война, которая должна была положить конец всем остальным; позже её назовут Первой мировой. За ней последует Вторая, унёсшая ещё больше жизней, а за ней — бесчисленные локальные конфликты. Позже появятся книги о ядерном оружии, в которых будет говориться, что большая война невозможна, однако никто не вспомнит, что в 1914 году такую войну должен был предотвратить обычный пулемёт. Сейчас нам, в нашем XXIII веке с его космическими флотами и орбитальными лазерами, просто смешно слышать о том, что стратег мог существовать отдельно от армии или флота и что тогда, в XX веке, мир могли сохранить пулемёт и ядерное оружие. Однако он всё-таки был сохранён, и повод для его сохранения оказался даже не на Земле, а на далёкой и в то время ещё пустынной орбите Марса.
Архивная киносъёмка «Хайрем Максим демонстрирует свой пулемёт» American Mutoscope and Biograph Company. «Джейтс-Хилл», Кент, Англия. Оператор: Уильям К. Л. Диксон.
1. Марсианский кризис
Установившаяся к середине XXI века биполярная система мировых отношений и последующий мирный договор фактически превратили армии государств в силы самообороны — как в Японии после Второй мировой войны. Подобные изменения, мягко говоря, пришлись не по нраву некоторым тогдашним генералам, и многие из них ушли в новую, стремительно развивавшуюся отрасль, где требовались выносливые и дисциплинированные люди — в космический флот. В сентябре 2041 года из Атлантического флота Восточного союза на службу во флот космический, на грузовой корабль «Ретивый» был переведён связист Громов Лавр Георгиевич. Никто тогда не мог предположить, что этот уже немолодой человек сыграет ключевую роль в земной космической экспансии и положит начало новому направлению в международных, а позже и межзвёздных отношениях, став первым космическим Архистратигом. С наступлением эры высокоскоростной связи казалось, что время, необходимое для принятия государственных решений и определения стратегических задач, сократилось до считаных минут. Так думали и на Земле, поэтому, хотя в космической эскадре имелись командиры экипажей и кораблей, все ключевые решения принимались только на Земле. Вольности в космосе не допускались. Всё изменил Марсианский кризис.
«Ретивый» на марсианской орбите. Апрель 2050 года.
7 августа 2051 года Марс находился на максимальном удалении от Земли. Сигналу требовалось до получаса, чтобы добраться от одной планеты до другой — и это без учёта пылевых облаков и скоплений космического мусора, рассеявших трансляции и превращавших их в белый шум. Именно в этот день недовольные условиями труда шахтёры подняли восстание: дождавшись пылевой бури, они перебили часть охраны, другую взяли в заложники и объявили о независимости.
Грузовой корабль «Титан» на орбите Марса, фотография с борта грузового корабля «Бегемот»
Грузовой корабль «Вороной» стоит на рейде, на поверхности хорошо различима база «Прометей».
Буря мешала передаче сообщений на Землю, однако на орбите находилась небольшая группа кораблей, занимавшаяся снабжением — именно она уловила слабый сигнал и передала его дальше. Будучи связистом, Лавр Георгиевич понимал: ответа с Земли придётся ждать не менее двух часов, а в стремительно меняющейся обстановке мятежа каждая минута была на счету. Пока восставшие не успели укрепить оборону, необходимо было действовать. Понимали это и сами шахтёры, но из-за бури не знали точного положения орбитальных кораблей. Лавр Георгиевич, в свою очередь, не имел достоверных данных о том, что происходит на поверхности. В этой атмосфере неопределённости началась гонка — кто первым обнаружит противника и нанесёт удар. Вышло так, что первыми оказались шахтёры. С поверхности планеты наблюдать за орбитальными кораблями проще, чем с корабля — за тем, что происходит на планете. Поэтому, как только буря ослабла и небо над Марсом прояснилось, восставшие сразу определили координаты кораблей. На Марс часто падали астероиды, фрагменты руды и космический мусор, поэтому для защиты от подобных угроз на Прометее имелась ионная артиллерия. Мощный энергетический пучок взрывался при соприкосновении с объектом, уничтожая его или изменяя траекторию. У бунтовщиков таким образом оказалось даже оружие самообороны. Орбитальные же корабли не имели ничего подобного — по договору о «мирном космосе» им запрещалось нести какое-либо вооружение. Однако в их грузовых отсеках находились тонны марсианской породы, содержащей аресит — минерал, выделяющий огромное количество энергии при термической обработке. Лавр Георгиевич знал это и в его голове уже созрел план.
Батарея ионной артиллерии на южной границе «Прометея».
После первых выстрелов кораблям приказали рассредоточиться. Рассеивание снизило эффективность обстрела, но из-за орбитального мусора и обломков связь ухудшилась. Тогда Лавр Георгиевич распорядился принести запасную фару, вышел на мостик и начал отдавать приказы с помощью сигнальной азбуки. Этот архаичный способ передачи информации оказался весьма кстати: корабли видели друг друга визуально, но не слышали из-за помех. К тому же среди экипажей было немало бывших военных, знавших сигналы наизусть, поэтому команды выполнялись точно и быстро. Через несколько часов орбитальная группа вышла на позиции у жизненно важных систем Прометея. Тогда Лавр Георгиевич смог установить связь с руководителями восстания и выслушал их требования. Политика его мало интересовала, однако он прекрасно понимал: провозглашённая шахтёрская автономия приведёт к энергетическому кризису на Земле, сделав её зависимой от Марса. Не согласившись с ультиматумом, он включил сигнальную фару и вновь вышел на мостик. Командиры кораблей, заметив зелёный свет на флагмане, открыли грузовые шлюзы, и тысячи тонн аресита устремились вниз. Даже небольшого трения о редкую атмосферу Марса хватило, чтобы минерал нагрелся.
План на марсианской карте.
«Ретивый» подаёт зелёный сигнал, фото с «Вороного», 8 августа 2051 года.
Взрыв, прогремевший над Прометеем, был виден даже с орбиты. Он обрушил шахты и заволок небо густой пылью. Большинство мятежников погибло мгновенно, остальные, под страхом смерти, капитулировали в обмен на обещание сохранить им жизнь. Примерно в то же время с Земли пришла радиограмма с приказом оставаться на орбите и ждать дальнейших инструкций — но было уже поздно. Лавр Георгиевич отправил отчёт, подобрал выживших и направился домой.
Фотография с борта «Бегемота» на ней видны «Вороной» и «Титан», снизу на поверхносте виден горящий «Прометей».
«Ретивый» на фоне горящего «Прометея», 8 августа 2051 года.
«Ретивый» и «Вороной» готовятся к посадке.
На Земле его встречали по-разному: одни считали героем, спасшим мир от энергетического коллапса, другие — палачом, который похоронил заживо обычных рабочих. Даже сейчас его решения вызывают споры, но ясно одно: именно он положил начало новой эпохе космической политики и открыл миру должность Архистратига. По возвращении ему вручили орден — Зелёную звезду. Политики и бизнесмены поняли, что он не только спас их от кризиса и многотриллионных убытков, но и поставил перед ними главный вопрос: кто будет защищать их интересы на других планетах, где связь с Землёй медленна или вовсе отсутствует, и кто примет решение в их пользу? Так, почти единогласно, и Западный альянс, и Восточный союз постановили назначать не просто командиров кораблей, а официальных представителей государств на дальних орбитах.
Импровизированный памятник неравнодушных шахтёров в память о тех событиях, фото датируется декабрём 2052 года, позже был уничтожен.
Так, почти одновременно, Западный Альянс и Восточный Союз начали составлять регламенты и планы действий на случай внештатных ситуаций — будь то медленная связь или её полное отсутствие. Параллельно корабли обеих коалиций начали оснащать курсовым вооружением и башенными установками, а также подыскивать подходящих кандидатов на должности архистратигов.
Мемориал на месте приземления «Ретивого».
Лавр Георгиевич, хоть и помог всей Земле решить марсианский вопрос, не устроил тех, кто сидел в красивых кабинетах. У них уже были собственные кандидатуры на столь ответственную и прибыльную должность. Опыт в управлении корабельными соединениями или даже военная служба могли и не учитываться — главным было, чтобы кандидат разделял курс правящей элиты. А потому первого Архистратига оставили на Земле, заставив заниматься бумажной работой, и впоследствии всё дальше отодвигали от реальных политических решений и руководства космическими силами. И вот, в апреле 2052 года, эта казалось бы «безотказная» система дала сбой.
Глава 3: Марсианская блокада.
Доля Западного Альянса в добыче аресита на самом Марсе была существенно выше, чем у Восточного Союза. Это вынудило Союз сосредоточить усилия на поиске и разработке месторождений на других объектах Солнечной системы — в основном на Фобосе и Деймосе. Небольшие залежи столь ценного минерала были также обнаружены на спутниках Юпитера, Европе и Ио. Такое распределение сил определило и стратегию развития флотов. Альянс сделал ставку на размер и мощь своих кораблей, которым предстояло перевозить огромные объёмы грузов с Марса. Союз же, напротив, ориентировался на скорость и манёвренность, ведь крупному судну куда сложнее пристыковаться к малому спутнику или эффективно проводить геологоразведку на нестабильных орбитах.
Сравнение размеров стандартного корабля Альянса и Союза.
3 апреля 2052 года политические отношения между Союзом и Альянсом на земле обострились. Якоб Юрген, архистратиг сил орбитальной обороны Альянса, пристально следил за новостными сводками. Поскольку свою должность он получил благодаря «выдающимся» связям, а не выдающимся стратегическим способностям, у него созрел план: блокировать марсианскую орбиту для кораблей Союза. Официальной версией до сих пор считается, что это было его личное решение. Однако достоверно известно, что о готовящейся акции заранее были осведомлены многие политики Альянса и даже тогдашний президент. Уже 12 апреля корабли под командованием Юргена начали останавливать все грузовые суда, следующие под радиопозывными Восточного Союза.
Карикатуры Восточного Союза того времени.
Знающий домежзвёздную историю может задаться вопросом: как же Союзу удалось обхитрить Альянс и обойти его с фланга, если все их радиопозывные отслеживались? Всё дело в хитроумной системе, унаследованной Союзом от древней германской флотской традиции. Во флоте Союза архистратиги имели позывные «КС-1», «КС-2» и так далее. Альянс об этом знал. Однако был нюанс, о котором противник не догадывался. Личный корабль архистратига постоянно находился на орбите Земли или Луны. Чтобы попасть на него, командующий использовал малые стыковочные капсулы, которые после пересадки оставались дожидаться его на орбите. В этот момент и происходила «рокировка»: капсула наследовала радиопозывной архистратига, а он сам принимал позывной той капсулы, с которой прибыл на флагман. Именно этим воспользовался тогдашний архистратиг флота Союза Александр Прохнов. Выдвигаясь с эскадрой к Марсу, он получил позывной «Л-12», означавший, что он поднялся на борт через двенадцатую капсулу на лунной орбите. Когда Якоб Юрген спросил свою радиоразведку: «Где КС-1?», — он получил логичный ответ: «КС-1 на орбите Луны». С точки зрения данных это была чистая правда — двенадцатая капсула и правда оставалась там. Заметив на радарах приближающуюся группу кораблей, силы Альянса запросили их позывные. В ответ пришло: «Л-12». Разведка Альянса знала, что код «Л» используется для лунных капсул, и сочла, что имеет дело с небольшой группой инженеров. Поскольку радиосигнал шёл с противоположной от них стороны, Юрген предположил, что «инженеры» просто решили избежать встречи. Он блокировал лишь крупные суда, чьи позывные позволяли их идентифицировать, а потому доверился разведке и не стал тратить силы на какую-то «капсулу». Так начиналось первое и последнее, в привычном представлении современников, сражение космических флотов.
Стыковочная капсула серии «Л» и стыковочные орбиты на луне. Фото с видеоискателя.
В распоряжении Прохнова было 12 малых кораблей класса «Стрекоза», вооружённых скорострельными гаусс-установками. Юрген же командовал группой из трёх тяжёлых кораблей класса «Лев», оснащённых мощными гаусс-пушками, ракетными батареями и противоснарядными ловушками. В отличие от Юргена, Прохнов был профессиональным военным, переведённым в космический флот за блестяще проведённые операции на Аляске в 2030 году. Он досконально знал конструкцию «Львов» и приказал своим «Стрекозам» бить по уязвимым местам — главным и маневровым двигателям. Прохнов не стремился уничтожить противника; он хотел лишь усмирить его пыл. Но у истории на этот счёт были иные планы.
«Стрекоза» на лунной стыковке.
Юрген осознал серьёзность ситуации, когда прямо у него на глазах взорвался двигатель соседнего корабля — «Лев-31». Он приказал немедленно уничтожить противника, но поймать в прицел юрких «Стрекоз» было практически невозможно. Тогда он изменил тактику, отдав приказ прорываться к аресито-добывающим предприятиям Союза, чтобы нанести удар по ним напрямую. После трёх часов манёвров и непрерывных стычек, корабли Юргена, потеряв почти все двигатели, вышли на курс к шахтным комплексам. В этот критический момент Прохнов предложил переговоры. Юрген, видя безвыходность своего положения, согласился. Когда Прохнов прибыл на вражеский флагман, эскадра Альянса как раз зависла над предприятиями Союза. Юрген начал угрожать, но Прохнов оставался непреклонен и настаивал на решении вопроса за столом переговоров. Тогда Юрген отдал приказ бомбить шахты. В ответ Прохнов, по самой распространённой версии, отдал свой последний приказ — открыть огонь по капитанскому мостику. Правдива ли эта история — решайте сами. «Стрекозы» расстреляли обездвиженных «Львов», и те, лишённые управления, начали падать на поверхность Марса.
Взрыв на флагманском «Льве». Вид с камеры задней пары двигателей.
В этом хаотичном и жестоком столкновении погибли два архистратига Западного Альянса и один архистратиг Восточного Союза. Была повреждена марсианская база, а политическая ситуация на Земле накалилась докрасна. Корпорации и большинство чиновников требовали наращивать военную мощь и начинать полномасштабную войну. Но находились и те, кто понимал, к чему это приведёт. 28 апреля, тайно встретившись ночью, Секретарь генерального прокурора Восточного Союза и премьер-министр Западного Альянса договорились убедить свои правительства найти иной путь, избежав тотального уничтожения.
Обложка журнала «Время» 3 мая 2052 года.
Глава 4: Заключение.
2 мая 2052 года весь мир, прикованный к нейроэкранам, следил за совместной трансляцией. На ней представители обеих сверхдержав пришли к историческому consensus: дальнейшая гонка вооружений в космосе неминуемо приведёт к войне, которая уничтожит всё живое как на Земле, так и на Марсе. В тот день был определён способ решения конфликтов на столетия вперёд — Военные игры. Они будут регламентированы жёсткими правилами. Это должно стать честным состязанием умов и умений воинов, а потому использование нейросетей или любой другой внешней помощи воспрещается. Архистратигам в этих Играх отводится роль тренеров и полевых командиров: они будут находиться на орбите, следить за ходом сражения и отдавать тактические распоряжения. За ними сохраняется право самим выбирать, за что сражаться, в какое время и по каким правилам. А Громов Лавр Георгиевич так и не принял участия ни в одном из этих сражений. Сначала он консультировал составителей правил, а потом и вовсе погрузился в заполнение документов в бюро, название которого теперь позабыто. Скончался Лавр Георгиевич 2 октября 2065 года, в возрасте 63 лет. Первый Архистратиг планеты Земля не погиб в героической атаке и не пал, доблестно обороняясь от врагов. Он тихо умер в своём кабинете, сидя в кресле перед столом, заваленным бумагами.
«В тот день на востоке зажёгся огонь, Чей свет никогда не угаснет. Ты у красной планеты свою славу нашёл, Но навеки в звёздах остался.» -Неизвестный автор, 2 октября 2115 года.
