III. Вести из ниоткуда
III. Вести из ниоткуда
Возвращаясь в малый зал 6-го этажа музея, за «Прокрустовым ложем» Быстрова мы видим тех, кто настаивает на своей идентичности. Это часть проекта Людмилы Барониной «Вести из ниоткуда» с мокьюментари-фото фантастических существ — посвящение викторианскому социалисту и дизайнеру Уильяму Моррису и его утопическому роману о возвращении к ручному труду и освобождению от индустриального.
Фотографии счастливого мира, в котором братья-кентавры женятся на крестьянках-моноподах, сатиры отдыхают на пляже, а русалки расположились на скамейке в ботаническом саду.
Людмила Баронина. Из проекта «Вести из ниоткуда». 2016. Мокьюментари фото фантастических существ в винтажных рамках
Особенным типом человеческого существа оказываются и женщины. Любовь и страсть мешает рациональному мышлению. Венера на картине призрачна и множественна в своих воплощениях, явившаяся не из пены морской, но скорее из дыма.
Работа экспонируется в здании на улице Александра Чаянова — советского и российского экономиста, а также писателя-фантаста. В одном из его знаменитых рассказов «Юлия, или встречи под Новодевичьим» герой, романтический московский детектив влюбляется в девушку-призрак, которую, как он позже выяснил, создает с помощью дыма из трубки её отец. Девушка погибла, но есть те, кто хотят видеть её живой. Работа Константина Худякова, использующего в своем творчестве новейшие технологии, — современная версия рассказа Чаянова, создание любви из цифровых технологий.
Константин Худяков. «Рождение Венеры-4». 2008-2017. Холст. Ультра-хром-принт. Между слепками статуи оратора Демосфена и надгробия тирана Аристиона.
Константин Худяков. «Рождение Венеры-4». 2008-2017. Холст. Ультра-хром-принт
Другая женщина, вступающая в конфронтацию с философами — Татьяна Назаренко с её версией «Несения креста», манифестом о правах женщин. Художница в своих работах всегда оставалась на передовой актуальной политической тематики, в чём можно было убедиться на проходящей одновременно с этой выставкой её ретроспективой «Будущее в прошлом» в Московском музее современного искусства.
Пока стоящие возле её работы оратор Эсхин и драматург Софокл задумались о государственных проблемах, героиня картины несёт свой крест, понукаемая мужчинами, да и бабами, которые сочувствуют, но на крест не пойдут.
Татьяна Назаренко. «Несение креста». 2016. Холст, масло. Между слепками статуй трагика Софокла и оратора Эсхина
Татьяна Назаренко. «Несение креста». 2016. Холст, масло. Между слепками статуй трагика Софокла и оратора Эсхина
Тело человека во фресках и рельефах древности было подобно шрифту — в египетских масштабы фигур можно было читать как заголовок и основной шрифт, фараону и богам — акциденция, рабам — свой кегль. В Древней Греции и Риме пространство вокруг фигуры оставляло ей место для действия, свободу для жеста и движения, так же, как пустоты вокруг и внутри шрифта делают букву читаемой.
В древности были боги и герои. Потом всё смешалось, и сейчас не угадаешь, кто может из героя стать жертвой. Плоскостная постоянность уходит, приходит внезапная смена перспективы.
Алексей Сундуков. «Инфляция». 1996. Холст, масло
Антисоветский советский художник Алексей Сундуков ещё в 1980-е изображал коллективное тело позднего Советского Союза. Иногда оно было анонимно — как в его знаменитой «очереди» из уходящих за горизонт женских спин, или в ряду мужских затылков, над которыми возвышается фуражка невидимого милиционера. В картине «Инфляция» 1996 года всё наоборот, тел у людей не видно, для них попросту не хватает места, а вот лица очень характерны. Люди «как сельди в банке»: злые на тесноту, но послушные, их можно законсервировать без изменений. Что и происходит 28 лет спустя в картине Сундукова из серии «Консервы» 2014 года.
Историю, где человеку нет места, продолжают картины Сергея Серпа. Динамичные, рвущиеся на части от внутренних переживаний, фигуры вписаны в строгие чертежи малометражных квартир, похожие на схемы египетских гробниц.
На чертежах есть двери, но помещение едва ли больше человеческого тела, отчего фигуры кажутся похороненными заживо. «Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером, таким же, каким ты был, тем более изувеченным», как писал Иосиф Бродский. Извечный вопрос о размерах личного пространства, которое нам дозволено. Чувствовать и в гробнице можно себя по-разному — названия отдельных работ серии «Свободный», «Мудрость», «Послушный».
Копия фрагмента древнегреческой фрески. Сергей Серп. «Свобода». «Послушный». «Мудрость». 2007-2010. Холст, масло
В зале Древней Греции на пятом этаже музея перед плитами фриза Парфенона с девушками, несущими предметы культа, и юношами, ведущими жертвенных животных, — казалось бы, современная абстракция.
Но объект Сергея Лебедева и Алексея Щитова «Шталаг XD310» говорит о пространстве для тела и его отсутствии. В античности место было выделено даже для жертвенных животных, а в XX веке часто минимального пространства были лишены «нежелательные» люди.
Название работы — название одного из немецких лагерей для военнопленных времен Второй мировой войны. Люди разных национальностей содержались в разных секциях, отделенных друг от друга колючей проволокой. Границы возможностей тела определены в данном случае преградами идеологическими. Инструмент репрессии концентрирован в объекте так сильно, что уже не осталось места ни для тела, ни для души.
Сергей Лебедев, Алексей Щитов. «Шталаг XD310». 2010. Сталь, колючая проволока
Этот куб, спрессованный из стальной колючей проволоки, заполнен материалом полностью, и внутри не имеет пустот. При габаритах 50 × 50 × 50 см он весит около центнера — это физическое воплощение тяжести смерти в концентрационных лагерях.
Напротив — работа Ивана Колесникова и Сергея Денисова «Отвернулся». Эту картину можно назвать живописью в жанре sitespecific — она обретает смысл во взаимодействии со скульптурой из постоянной коллекции музея. Античная статуя Хареса — без головы и рук, но она обращена к зрителю. Произведение современного искусства над ней в интерпретации художников «возмещает» отсутствующую голову, но повернуто к зрителю спиной, затылком. Работы новых художников ведут за собой — из музея, к страшным фактам современной истории, от которых мы хотели бы отвернуться.
Иван Колесников/Сергей Денисов. «Отвернулся». 2019. Холст, масло
В этом же зале правила XXI века — регуляция и принадлежность движений современного человека в проекте Александры Лерман «Кодекс тела». Художница полемизирует с патентами: «Кодекс тела» — 26 рисунков поз из бикрам-йоги, изображенных на патентных документах на жесты сенсорного экрана iPhone.
Как жесты при пользовании сенсорным экраном, так и асаны йоги окружены законами интеллектуальной собственности, направленными на обеспечение дохода правообладателям. На право авторства последовательности из 26 поз бикрам-йоги претендовал основатель компании «Bikram Choudhury Yoga Inc.».
Вторая система движения, защищаемая законом — это жесты сенсорного экрана: компания «Apple Inc.» владела эксклюзивными правами на них за много лет до того, как iPhone вышел в массовое производство.
Каллиграфические рисунки поз йоги, выполненные тушью на правовых документах и патентных схемах, объединяют изображение фигуры и жёсткую регламентацию слова. Отрываясь от экранов и юридической терминологии, эти движения приобретают свободу, трансформируясь в танец на бумаге». Каноны патентованы.
Александра Лерман. Серия графики «Кодекс тела». 2014-2018. Бумага, тушь
Екатерина Дронова собрала в единый проект «Рождение реализма из духа концептуализма» формы для отливки скульптур, созданные ее отцом, бабушкой и дедушкой. Художница обращается к наследию ремесла, к тому, как технологически сложный процесс отливки скульптурной формы становится многократным перевоплощением произведения из материала в материал, из формы в антиформу, пока не рождается конечный результат.
Скульпторы сотрудничают с постоянными форматорами, и внешняя абстрактная форма, из которой должна выйти форма реалистическая, имеет свой стиль, и, несмотря на утилитарную, промежуточную функцию, является самостоятельной ценностью.
Екатерина Дронова. Из проекта «Рождение реализма из духа концептуализма». 2020. Формы для отливки скульптур. Скульптор Михаил Дронов, форматор Юрий Хмельницкий: «Сталевар». 2014. «Фрейд». 2018
В форме-коконе, скрывающей произведение, художница видит особую красоту, а название будущей скульптуры предлагает нам представить, чем это может стать. И здесь мы возвращаемся к вопросу о традиции и абстракции.
Чтобы реализм получился, он должен быть закован в строгую форму для отливки. Только скульптуре «Фрейд» удалось «сбежать» из этой инсталляции, раскрыв оболочку и оставив после себя двусмысленные дыры-пустоты, подарок психоаналитику.
Екатерина Дронова. Из проекта «Рождение реализма из духа концептуализма». 2020. Формы для отливки скульптур: Лилия Евзыкова. «Коптилка». 1983. Михаил Дронов. «Фрейд». 2018
И снова спор с каноном — Female Vitruvianus Алисы Горшениной (Alice Hualice), леонардовская версия пропорций, но в этой скульптуре фигура женская, что для художницы принципиально. Во время её обучения в художественной школе и институте перед глазами как образец пропорций всё время был мужчина, и история искусств повествовала о мужчинах, но аудитория была наполнена студентками, и было очевидно, что мир изменился. Где новые правила для новых действующих лиц?
Фигура похожа на паука — тут нельзя не упомянуть, что Горшенину часто сравнивают с Луиз Буржуа, и по феминистским устремлениям, и по склонности к мягким шитым материалам, и сюрреалистичности образов. Однако система образов Alice Hualice другая — более фольклорная, сказочная, и тот же паук у неё, в отличие от «заботливой матери» Буржуа, скорее распятие с женщиной в главной роли: не она выпускает нити, чтобы соткать сеть, напротив, эти нити не дают ей самой свободы.
Алиса Горшенина. Фотографии с объектами. 2020
Алиса Горшенина. Female Viruvianus. 2020. Капрон, синтепон, шитьё, нити
Рядом другие нити, черты графитного карандаша — на работе Хаима Сокола «В автобусе» обычная сценка наполняется тревогой. А вдруг нас казнят? Недаром все пассажиры этого автобуса втянули головы в плечи. Повседневность — петли, за которые мы держимся, но и они держат нас. Контуры петель и контуры людей похожи. Конец и начало сделаны из одного материала.
Хаим Сокол. «В автобусе». 2019. Бумага, карандаш
Сдерживающие нити фигурируют и в картине Виктора Пивоварова «Пузырь, цилиндр и петля». Часто упоминают, что человека от животного отличает способность смеяться. Но также и способность принять решение о нежелании бороться дальше за выживание, самоубийстве. А как же способность к аутотренингу — я не я, и тело не моё?
Петля не поймает ни воздушный шарик, ни свечу. Форма их воображаемой сущности не подходит для казни. Иное сознание — иное тело — иная судьба. Абстракцию сложно казнить. Однако верёвка встроена и в саму суть этих воображаемых тел — фитиль свечи и ниточка в основании шарика. Одно и то же может сохранять и уничтожать, зависит от применения.
Виктор Пивоваров. «Пузырь, цилиндр и петля». 2008. Холст, масло
